Многодетная семья из Липецка отправилась спасать побережье после катастрофы в Чёрном море

15 декабря в Керченском проливе потерпели крушение танкеры «Волгонефть-212» и «Волгонефть-239». В общей сложности они перевозили порядка 9 тысяч тонн мазута, после аварии по разным оценкам от 2,4 до 3,8 тысячи тонн вылились в море. Загрязнены десятки километров береговой линии, гибнут дельфины и птицы. В Краснодарском крае введён режим ЧС федерального уровня. В первые же дни после чудовищного бедствия неравнодушные люди со всех уголков страны бросились на помощь природе.

«Сорвались не раздумывая»

У липчан Анны и Альберта Сафиных четверо детей: старшей девочке 13, среднему сыну 11, а двум младшим дочерям четыре и два года. Последние пять лет, говорит Аня, каждое лето они отдыхали в Анапе — там уже всё стало родным.

— Когда я смотрела новости о последствиях этой катастрофы, моя душа разрывалась. Была готова сразу сорваться — и мчаться туда. Но в декабре дети разболелись один за другим — ветрянка. Я не находила себе места, плакала ночами: хотелось туда, помогать — но как детей бросить? Как только они выздоровели, муж сразу спросил: «Едем?»

Опыта в спасении природы ни у кого нет: Аня инженер-электрик в декрете, Альберт — сборщик мебели. Но разве это преграда? Сорвались, не раздумывая ни секунды.

В Анапу Сафины выехали на машине 23 декабря, гнали 14 часов без остановок. Узнавали информацию через телеграм-каналы и чаты. Волонтёров, прибывающих на место катастрофы, размещают в отелях и гостиницах, помощь с жильём предлагают и добродушные жители. Последних, правда, замечает Анна, немного. Сафиным повезло: они попали под конец первой волны — тогда было проще разместиться. Им дали номер в отеле — бесплатно. Уже через несколько дней — на новогодних выходных — из-за наплыва волонтёров на побережье начался небывалый ажиотаж, и найти жильё было куда сложнее.

Заселившись в гостиницу, супруги немного вздремнули — и сразу в штаб, хотя было уже семь вечера: работа спасателей и волонтёров не прекращается круглые сутки. Их ждали: Аня заранее связалась с организаторами по телефону и записалась на ночную смену.

— Нам выдали спецсредства защиты: комбинезоны, перчатки и респираторы. Важно соблюдать правила, так как добровольцы, кто работает непосредственно с мазутом, могут столкнуться с интоксикацией из-за испарения от нефтепродуктов, — объясняет Анна. — Причём респираторы третьего — максимального — уровня защиты. Такие применяются при самых высоких концентрациях вредных веществ. Ещё нам дали сорбенты, указав, что их нужно принимать каждые два часа. И сказали в процессе работы каждые полтора-два часа менять в респираторах фильтры и делать перерывы, чтобы глотнуть свежего воздуха. Правда, это мало кто соблюдал: каждая минута на счету, а работы — вал. Для оказания первой помощи при штабе дежурили врачи. Рядом находилось кафе, и его угловую часть с летней верандой отдали волонтёрам. Там микроволновка, чайник и прочие кухонные атрибуты. Сами мы варили только чай и кофе, еду приносили местные жители, оставалось лишь подогреть.

«Многие не выдерживают»

Анну определили на первичную обработку птиц. Каждую птаху нужно было зарегистрировать, указав, откуда она прибыла территориально. Затем — медосмотр на ранения и травмы, очищение клювика снаружи влажной салфеткой, а внутри — ватной палочкой, чтобы убрать из-под язычка мазут. Плюс надо прочистить носик, закапать для дезинфекции глаза, дать бедняжке собент и воду... И отправить далее по спасательному маршруту — купаться, предварительно заклеив края клюва, чтобы не наглоталась моющих средств и не пыталась прочистить себе пёрышки сама, потому что на них — мазутная отрава.

Альберт работал как раз на банных процедурах. Под душевую приспособили автомойку — её предоставил местный житель, пожертвовав бизнесом ради пернатых. На птичьей помывке нужны именно мужские руки: воду поднести, воду вынести, слить в специальные канистры — это физически тяжело. Процесс занимает от часа до двух в зависимости от загрязнения птицы. И может осложниться из-за дерзкого и порой агрессивного поведения отдельных строптивиц. А после душа — лечиться. Для этого оборудован стационар — туда распределяют волонтёров со специальным образованием: ветеринаров, орнитологов или тех, кто связан с медициной. Птицам ставят уколы и капельницы, и малейшая неосторожность может стать фатальной.

На волонтёров, говорит Аня, наклеивают специальные наклейки с именем, локацией и сменой. Каждый сам старается определить свои часы работы, но многие не выдерживают до утра, даже если обещают.

«Не хватает ни рук, ни техники»

Именно к утру обычно и не хватало рук. Люди буквально сбегали. Трудно не только физически — нужна стальная психика: нелегко, когда на твоих глазах мучительно умирает живое существо.

— Вот мы: заступили в семь вечера — смену сдали только на следующий день, в начале 11-го утра. Это 15 часов работы, — вспоминает Анна. — В первую смену приняли 25 живых птиц и одну погибшую. Во вторую смену было три живых и три мёртвых. Наш штаб по спасению пернатых был не единственный — всего их тогда в Анапе работало три.

После лечения, рассказывает Аня, птиц отправляли в реабилитационные центры — «Сафари Парк» в Краснодаре и «Пеликан» на Ставрополье. В интернете писали, якобы едва ли не 90% спасённых птах в итоге всё равно погибают, но Анна говорит: при них такого не было, хотя смертность в реабилитационных центрах действительно наблюдалась высокая — порядка 60%. Как утилизируеют погибших птиц, Сафины не видели. Слышали, что кремируют.

Умирают в результате катастрофы не только птицы — бакланы, гагары, лысухи — но и рыбы, дельфины. Даже собаки из прибрежных домов — и те страдают. Сафины отработали в Анапе две смены, до 27 декабря. Друзья-волонтёры, которые оставались там после их отъезда, потом рассказывали: в новогоднюю ночь случился сильный прилив, и на берег выбросило сразу примерно тысячу обессиленных птиц.

— Повезло в том плане, что на долгих выходных был наплыв добровольцев, — говорит Анна. — Думаю, благодаря этому в начале января птиц удалось спасти больше. Праздники закончились — и снова стоит вопрос об острой нехватке людей.

По словам Анны, не хватало их везде, в том числе на уборке мазута на побережье. Они с мужем за время своего десанта этим не занимались. А другие волонтёры — сгребали граблями и лопатами в мешки. Аня поводит плечами: казалось, что тебя забросило в мёртвую зону в Чернобыль: люди в белых костюмах и респираторах и над всем — дыхание смерти.

— Мазут был везде, он прибывал с каждым штормом. Масштаб работы огромен. И знаете… На мой взгляд, одной из главных сложностей, когда мы там находились, была нехватка техники. 21 век, такая страна, такой прогресс! А чтобы оперативно ликвидировать последствия природного бедствия, откачать этот мазут, убрать — вдруг возникают проблемы.

Вместе с приезжими волонтёрами активно работают местные. И кто ребят искренне благодарит, так это здешние бабушки: подходят и говорят спасибо.

***

Однажды во время ночной смены, рассказывает Аня, её волонтёрская команда устроила передышку. В этот момент недалеко от пункта приёма птиц тормозит машина. Три часа ночи, водителя не разглядеть — понятно лишь, что тот активно машет, подзывая к себе. И вдруг с его стороны — громкое кряканье. Бегом туда… И картина маслом: на переднем сиденье восседает чумазая чомга. Эта птаха чуть меньше утки, её ещё называют большой поганкой. Парень-водитель подобрал умирающую птицу, и усадил, всю в мазуте, прямо на чистую обивку. А куда ж, говорит, ещё — место в багажнике занято, там её подружка едет.

— И как начал смеяться! Да ладно, мол, не переживайте за мою машину — вот эта оплатила проезд, поэтому сидит на переднем сиденье, а та безбилетница, поэтому и в багажнике! Удивительные люди есть. Чомга мало того что в мазуте и перепачкала салон — она ведь от страха и напасть могла!

Сафины, как и многие, отменили свою отпускную бронь. Сейчас зима, море холодное, и мазут плотными сгустками уходит на дно. Даже вдоль берега он плавает не над, а под тонким слоем воды. В мае, когда море начнёт прогреваться, мазут второй волной поднимется и начнёт прибиваться к берегу. Течение уже несколько раз меняло направление, на сегодняшний день пострадавших птиц уже находят в районе Сочи, вода с мазутом уходит на юг Крыма — страдает всё побережье. Будет ли вообще пляжный сезон, неизвестно. А в Анапу Аня и Альберт в ближайшие месяцы и так собираются съездить не раз — не отдыхать, а спасать её: «Мы осознаём, что должны помочь прямо сейчас, чтобы появиться там в будущем».